Мои первые воспоминания о "Монтессори Интернешэнел"
Ч.1
Селеста Миллер (в бытность Ласатер)

Основание, 1970

Весной 1970 г., во время собрания персонала, на котором присутствовало примерно 30 человек, Мать объявила, что осенью она открывает школу Монтессори, и все, кто желают работать в этой школе, должны написать ей письмо. К тому времени мне исполнилось 23 года, я работала в персонале с января, была на четвертом месяце беременности Зарой. Мне очень нравилась моя работа в отделе писем под руководством Руфь Фарнум, я подписывала конверты к отправке "Жемчужин Мудрости" и другой корреспонденции, а также вела архив адресов подписчиков. Однако моя душа буквально встрепенулась, когда Мать предложила нам эту возможность.

Я хотела стать учителем еще с третьего класса. В старших классах школы я начала проходить курс подготовки преподавателей физкультуры. В колледже я продолжила его, но затем решила бросить, потому что поняла, что не могу согласиться с туманной, бихевиористской теорией воспитания.

Еще учась в школе, я прочитала в журнале "Тайм" статью о методе Монтессори и очень загорелась этой идеей. Но учась в колледже, мне не хватило знаний о целях этого метода. И когда Мать объявила, что А.С. - дипломированный преподаватель Монтессори, выходит замуж за М.С. и собирается работать в персонале, я почувствовала будто гора пришла к Магомету.

По-моему, Мать не получила писем по этому поводу ни от кого, кроме меня. На самом деле, мне казалось достаточно странным, что Мать попросила написать ей письма, потому что в персонале не было других женщин младше 40 лет. Мать знала, что до работы в персонале я преподавала в подготовительном классе, и она могла спросить меня напрямую, хочу ли я работать в школе, но все должно было произойти по-другому. Я написала письмо, и мне было объявлено, что я принята в школу Монтессори в качестве ассистента. Так я начала свое обучение под сенью Братьев Золотой Ризы. Вскоре после этого А.С. приехала из Панамы, и этой же весной или летом вышла замуж за М.С.

В 1970 г. Шон Профет, старший сын Марка и Матери, учился в первом классе частной школы. До этого несколько лет он посещал местную школу Монтессори. Эрин в это время готовилась к школе, а Мойра была ненамного младше ее. Тогда я не знала, улучшится ли финансовое положение нашей церкви благодаря школе или нет, но позднее все это выяснилось. Мать открыла школу для детей Хранителей Пламени, живущих в общине, Марк набрал учеников через своих знакомых. Спальня Эрин и Мойры на втором этаже в доме Ла-Турель стала первой классной комнатой. Эта комната была по размерам примерно 9,5 х 13 кв.м, к ней примыкала ванная комната. Она располагалась прямо под башней, где работала Мать.

Первый комплект материалов Монтессори был куплен в Голландии за личные деньги Матери - 5000 долларов. Мы получили этот комплект в посылке, в деревянных ящиках через несколько недель после открытия школы. До того, как мы получили материалы из Голландии, мы купили несколько американских игрушек, чтобы начать работу в школе. А.С. с любовью распаковывала каждый материал Монтессори, будто это был предмет, стоявший на высшем алтаре. Это очень впечатлило меня.

7 октября в день открытия школы мы записали 5 детей на неполный день, на курс подготовки к школе по программе Монтессори. Трое из них были детьми Хранителей (в том числе, Эрин), и двое - детьми обычных родителей. Затем очень быстро количество детей выросло до 20 - максимум, позволенный лицензией для нашей учебной площади. Затем мы открыли вторую послеобеденную смену, которая занималась в том же классе, таким образом удвоив количество учеников.

А.С. и я занимались рутинной работой. Она показывала мне, как использовать материалы Монтессори и давала разрешение на то, чтобы я вела уроки с использованием только этих материалов. Понемногу я обретала все больший опыт и могла проводить все больше уроков. Зара родилась 11 сентября, и когда я начала вести уроки, ей еще не исполнилось и месяца. Большую часть дня она проводила со мной в "кенгуру", кормила и пеленала я ее в ванной. В три месяца Зара стала слишком тяжелой, чтобы носить ее в "кенгуру", тогда мы построили манеж, примыкающий к классу, в котором она играла. В два года Зара стала ходить в школу Монтессори. Конечно, она была ученицей школы Монтессори прямо с рождения, и когда ей исполнилось два года, она была счастлива, что ей наконец-то позволили войти в класс. В этот период, когда школа была на каникулах, я также продолжала помогать в работе отдела писем. Зара все время была рядом со мной. К счастью, она была спокойным, счастливым ребенком.

На уроках А.С. говорила с детьми только по-испански, а я по-английски. Мне кажется, что с самого начала основания школы уроки на испанском помогли нам привлечь больше клиентов. Все дети посещали общие утренние службы с персоналом. Приходя в школу, они шли в молельню, где мы читали веления сердца, головы и руки, пели песни Эстеллы Ленч и другие детские песни религиозной тематики. Руфь Фарнум, в прошлом директор детского приюта и преподаватель музыки, играла на пианино. Она также преподавала уроки музыки в нашей школе. За 40 лет моей педагогической практики я не встретила никого, кто мог бы проводить такие интересные уроки. Но это другая история, я обязательно расскажу ее вам.

После того, как учеников стало много, Мать ввела в расписание уроки физики и химии (дважды в неделю), которые преподавал Вальтер Маунц, и уроки музыки (два раза в неделю), преподаватель Руфь Фарнум. Латынь преподавал Б.А., библейские истории Руфь Джонс, китайский язык раз в неделю вел преподаватель китайского языка Военно-Воздушной Академии.

Дети носили легкую сине-бирюзовую форму. Мальчики - сине-бирюзовые брюки и белую водолазку, девочки - сине-бирюзовые платья без рукавов и белые водолазки. Мать сама выбрала цвет для формы. Однажды я вскользь сказала Марку, что для нашей формы нужно разработать логотип. Он достал ручку и нарисовал его. Мы заказали вышивку этого логотипа, и дети носили его в центре груди. Таким образом, наши дети выглядели как ученики частной школы.

Через несколько месяцев Мать разработала форму для преподавателей. Мы носили трапециевидные платья с длинными рукавами длиной до колен, с золотой отделкой воротника и рукавов. Это была кримпленовая форма, очень практичная, легкая в стирке. Нам уже не нужно было больше беспокоиться об одежде (наша зарплата составляла 15 долларов в месяц). Зимой мы одевали золотое платье (для Ордена Золотой Ризы). Летом мы носили розовые, трапециевидные сарафаны. Мы перестали носить форму после того, как переехали из Колорадо-Спрингз в Калифорнию.

Раз в месяц мы проводили родительские собрания. На нашем первом собрании, на котором присутствовали Марк и Мать, мы получили через Мать короткую диктовку Марии Монтессори, хотя никто не знал, что это была диктовка, пока Мать не сказала мне об этом позже в раздевалке. Мы были так взволнованы ! На этом собрании Мать была беременной Татьяной, и одета в длинное зеленое платье из хлопчатобумажной ткани. На собрании присутствовало около 20 человек, и только несколько из них были Хранителями Пламени.

Два раза в год наши дети выступали с публичными концертами. Аудитории, которые могли вместить 125 человек, были всегда переполнены. Я получала такое удовольствие, слыша вздохи удивленных родителей, которые наблюдали за блестящей и безупречной игрой на разных музыкальных инструментах своих детей-дошкольников, с которыми весь семестр занималась Руфь Фарнум. Персонал и родители сами шили изумительные костюмы.

Концерты с участием учеников саммитовской школы Монтессори никогда не достигали такого совершенства как эти первые концерты, организованные Руфь Фарнум. Они были просто потрясающими! С ними, пожалуй, могли только сравниться выступления наших школьников в конце 1970-х - начале 1980-х годов.