Змей заводит разговор с Евой

Первые слова хитреца Еве (Быт. 3:1-5), которая символизирует женскую часть каждого из нас, были в форме вопроса. Подобное человеческое усомнение в заповеди Господа - клин, вбитый в эфирное тело Евы. Вопрос Змея: «Подлинно ли сказал Бог: „не ешьте ни от какого дерева в раю"?» прозвучал с целью запугать ее невинную душу. Он был задан для того, чтобы заронить в ней сомнение в Слове и Законе Гуру. Это запугивание души, это оспаривание авторитета Майтрейи было призвано побудить Еву по-иному истолковать Слово Гуру, заявленное как Закон на пути посвящений:

«И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть». Ева абсолютно точно цитирует слова Закона. Она знает, что есть праведно, а что неправедно. Ей известны законы правостороннего пути. Она знакома с правилами игры и знает, какое наказание ждет тех, кто их нарушит.

Теперь Змей готов впрыснуть в ментальное тело Евы собственную версию Закона Майтрейи. Он знакомит женщину с алогичной логикой Падшего, с антиподом Логоса: «Нет, [верно] не умрете».

Что это означает? «Вы умрете, но не наверняка»? Или это вопрос: «Верно ли вы не умрете»? Или это намек на то состояние, которое не назовешь ни жизнью, ни смертью, подземельное, подсознательное существование, в которое Змей хотел ввергнуть Еву? Это астральное состояние, когда душа, более не живущая в Христе, умирает, становится невосприимчивой к Слову Бога, хотя и продолжает влачить свое квазисуществование, синтетическое существование синтетического «я».

Змей на этом не останавливается и делает следующий ход: «Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло». Змей приводит Еве тот же аргумент, который Люцифер выдвинул ангелам, когда толкнул их поступиться своим космическим пламенем чести.

Змей разъясняет, что падшие ангелы стали богами, не пройдя через тяготы христических посвящений и все же вкусив от света Христа. Они украли этот свет – так почему бы и Еве не сделать то же самое? Именно этим похвалялись люцифериане сначала перед детьми Бога, а потом, много позже, перед Адамом и Евой в саду: они хвастались, что им открылось знание добра и зла, что они стали вершителями судеб целых жизневолн в этой и других системах миров, что они – часть огромной иерархической цепочки, простирающейся даже в галактику Андромеды. И вот – как до падения Люцифера, так и после – люди восхищенно смотрят на него, его когорты и их механистическое творение как на величественных существ, а некоторые упорно продолжают верить в их величие и по сей день.